Читать книгу "Не здесь и не сейчас. Роман - Сергей Новиков"

Первые дни Марат беспечно отмахивался от тревожных слухов, но вскоре сам наткнулся в кафе на военного (лейтенант был одноклассником Майкла), который пил чай в компании двух патрульных и милицейского опера (приятелей Васильева из центрального РОВД). Когда Марат вошёл, военный достал из внутреннего кармана какую-то фотографию, посмотрел на неё и перевёл взгляд на Марата. Милиционеры начали медленно разворачиваться в ту же сторону, но Марата уже и след простыл. Он засуетился; тут ему как нельзя более кстати подвернулся тот компаньон, родственники которого жили в забайкальской глухомани, куда Марат вечером того же дня и отбыл. Перед отъездом он попросил Майкла подключить связи папика и сообщить, когда кончится этот совершенно непредвиденный наезд по линии военкомата, и вряд ли стоит говорить, что, находясь в ссылке, известия Марат получал самые неутешительные, и вернуться решился только через полгода.

Однако долго радоваться бегству Марата и как бы подразумевающемуся в этой связи торжеству справедливости, Максиму не пришлось. В кафе явился владелец оставленного на хранение шампанского и потребовал либо товар, либо деньги. Васильевский компаньон быстро провёл ревизию, по итогам которой повесил половину неоплаченного вина на Макса, присовокупив к этому долгу всё, что раньше велел записывать на себя. Последнее требование ненадолго привело Макса в чувство. Он попробовал опротестовать хотя бы эту часть гигантского, почти в пятьдесят тысяч рублей, долга, но в ответ совладелец кафе с издевательской улыбкой попросил предъявить соответствующие письменные распоряжения за его подписью, и Макс снова оказался в глубочайшем нокауте. На поиски шокирующей, какой-то совершенно невероятной суммы ему отводилось всего три дня.

К следующему утру он перебрал все возможные варианты и понял, что напрасно не верил в приписываемое богу или судьбе чувство юмора: сейчас единственным выходом для него было пойти по стопам Шуры Иванова и спрятаться от долга в армии, с которой он только что так благополучно разминулся.

Два дня он гнал от себя этот убийственный вывод, одновременно прикидывая, как подступиться к его воплощению жизнь. А на третий день выяснилось, что рациональное вновь проиграло интуитивному, и современного бога с чувством юмора победил древнегреческий бог из машины. Васильев выкупил Макса из долгового рабства, отдав компаньону свою долю в кафе. Остолбеневший от этой новости Максим пробормотал «спасибо, я всё отработаю, честно», Васильев ответил: «ладно, там разберёмся», и через день Макс умчался в свой райцентр искать продукты по подходящим ценам и заодно встречать с родителями новый год.

10

Перед отъездом Майкл, которого на собрании утвердили финансовым директором, велел ему взять у поставщиков счёт на оплату или хотя бы счёт-фактуру. Бухгалтерия птицефабрики поначалу упиралась, но Макс сумел их разжалобить. С интонациями попавшего в переплёт сироты он рассказал, что без этих документов ему, нищему снабженцу (тут валенки и ватник, надетые для преодоления заснеженных полей на пути от города к птицефабрике, пришлись очень кстати), не оплатят даже расходы на дорогу. «Первый раз вижу, чтоб командировку счётом или счётом-фактурой подтверждали. Командировочное-то бизнесмены твои хреновы не могли тебе выдать, что ли?», — ворчала бухгалтер, выписывая документы на 300 коробок яйца по 25 рублей за десяток. Назад «нищий снабженец» летел как на крыльях. Правда, настроение слегка омрачало то, что на отгрузку стояла очередь, и получить товар можно было только через две недели.

Смысл всей этой затеи с документами дошёл до Макса, когда они с Майклом и Васильевым явились за яйцом и предъявили в конторе документы на оплату. «Да, вы на сегодня на отгрузку записаны, только документы надо переделать, это старая цена, мы сейчас яйцо по 45 отпускаем», — сказала кассир. В магазинах яйцо, закупленное, видимо, ещё до нового года, свободно продавалось по 50 рублей, миллион на закупку товара Майкл занял под 40 % в месяц, так что с новой ценой покупатели не согласились, потребовав принять деньги и отгрузить товар по цене, указанной в документах. Спор о цене привёл их в кабинет директора, где сам директор и главный зоотехник стали доказывать, что продать яйцо по старой цене никак нельзя.

— Да вы понимаете, что у меня даже грузчиков почти нет, потому что платить им нечем! Мне тут на днях два вагона комбикорма в город на станцию пришли, так туда все на выгрузку пошли, даже птичницы, и люди на морозе пердячим, извиняюсь, паром всё это выгружали! — кричал директор.

В ответ Майкл нудным голосом сутяги говорил что-то про арбитраж и разорительную неустойку, Макс время от времени вставлял примирительные реплики, а Васильев молчал и сидел, как он это называл, с «лицом про войну». Перспектива суда директора не смутила:

— Да разоряйте! Мы сами, пока суд пройдёт, сто раз разоримся! — беспечно отмахнулся он. А главный зоотехник ухмыльнулся, показав дешёвые вставные зубы из железа, и добавил к словам директора:

— Много тут таких умников крутых до вас было. И все грозятся, только вот мы их посылаем подальше, и ничего!

В этот момент Васильев впервые за полчаса препирательств подал голос:

— Я бы на вашем месте не стал так явно гордиться тем, что вы всех кидаете. Ведь вас когда-нибудь за такое поведение просто убьют. Есть такие люди, которым это несложно. Гораздо проще, чем не убивать.

От неожиданности главный зоотехник нервно рассмеялся, но стоило ему взглянуть на Васильева, как смех перешёл в удушливый кашель, а лицо покрылось красными пятнами.

— Вы зря смеётесь, — невозмутимо продолжил Васильев. — Уверяю вас, это не так смешно, как вам сейчас кажется.

Зоотехник резко замолк и вдруг как-то странно зафыркал.

— Это смех сквозь слёзы, молодой человек. Сквозь слёзы, — всхлипнул он и быстро вышел из кабинета.

Директор устало выдохнул и опустился в кресло.

— Нет, вот что мне с вами делать-то? Ну поймите, ну нету уже яйца по такой цене, только разве что столовое, так его, с гулькин, извиняюсь, хер кот наплакал, неделю ждать надо, пока ваша фура наберётся, это вообще не вариант.

Покупатели дружно вцепились в проговорку директора «разве что столовое» и выяснили следующее. Основная продукция фабрики — диетическое яйцо категорий «Д-1» и «Д-2». Есть ещё столовое яйцо, но его совсем немного, процентов десять от общей массы.

— Так а чем оно от диетического-то отличается? Мелкое, что ли? — спросил Макс.

— Да нет, не то чтоб обязательно мелкое. Диету должны быстро продавать, оно потому диетой и считается, что свежее. Столовое подольше можно. Поэтому надо, чтоб диета покрасивее на вид была. А столовое у нас идёт без особого вида, как бы слегка такое бракованное, типа того.

— Треснувшее, надколотое? — уточнил Майкл.

— Да не, треснутое — это брак, отходы, а столовое… Ну вот пёрышко к нему там пристало… Или у курицы, допустим, проблема какая с яйцеводом, так яйцо слегка кровью запачкано снаружи или, ещё бывает, помётом…

Договорились о том, что отгрузка переносится на завтрашний полдень, и что всё столовое яйцо, которое образуется к этому времени на фабрике, будет продано по 25 рублей за десяток — цене, указанной в счёте.